Во время выполнения диалектического позволения для запретов и страхов человеку предстоит позволить себе нечто для него нежелательное, например: ошибаться, проигрывать, унывать, быть бедным, одиноким, слабым, больным, зависимым и т.д. Не всем это нравится, а некоторые клиенты меня прямо спрашивают: «Зачем же я буду себе это позволять, если я этого не хочу?».

Этот вопрос требует разъяснения. Далее я опишу логику такого разъяснения, как я это делаю в работе с клиентом.

Я наливаю воду в стакан, ставлю на стол. Итак. У меня на столе стоит стакан воды. Я позволяю себе выпить воду из этого стакана.

Смотрим на стакан – он остается нетронутый. Почему? Может, я себе плохо позволяю? Нет, я себе на сто процентов позволяю выпить из него воду. Тогда в чем дело? Дело в том, что позволить себе выпить воду из стакана – это не то же самое, что сделать это.

Позволить – значит, дать себе волю, свободу. Обратите внимание, помимо позволения выпить воду, у меня есть много других позволений: открыть окно, полить цветок, выйти из комнаты, полистать книгу, включить чайник, посмотреть на часы и т.д. Все это я себе позволяю, у меня есть на это полная свобода. Буду ли я все это делать, воспользуюсь ли я этой свободой? Может, да, а может и нет.

Идем дальше. Если я выйду из комнаты, я не смогу воспользоваться свободой полить цветок, открыть окно или полистать книгу. Мы видим, что обращение к одной свободе предполагает ограничение другой свободы. Это значит, чтобы пользоваться свободой в чем-либо, необходимо уметь ею не пользоваться в чем-либо. Скажу больше, учитывая объемы свалившейся на меня свободы (выпить воду, полить цветок, открыть окно и т.д.), гораздо важнее уметь ей не пользоваться, чем пользоваться.

Это значит, позволение себе делать что-либо «автоматически» включает в себя позволение себе не делать этого. А как иначе? В противном случае я уйду в бесконечный цикл поливания цветов, листания книги, открывания окна и прочего. Мне просто необходимо уметь не делать всего этого!

Другими словами, находясь в комнате, я точно так же позволяю себе: не открыть окно, не полить цветок, не выйти из комнаты, не полистать книгу, не включить чайник, не посмотреть на часы и т.д. Все это – тоже проявления моей свободы. И теперь, когда эти две свободы делать и не делать диалектически уравновесились, я обрел равнозначность этих двух вариантов. Я стал равнодушен, безразличен; для меня становится совершенно одинаковым – открыть окно, например, или не открыть. Почему же эта равнозначность так важна?

У Владимира Тарасова есть великолепная притча, которую я люблю приводить клиентам для объяснения темы позволения.

Жил-был мастер, который умел ходить по воздуху. У него также были свои ученики. Однажды к ученикам этого мастера пришли ученики другого мастера с претензией.

– Как так получается, – сказали они, – что ваш учитель умеет ходить по воздуху, но никто и никогда не видел, как он ходит по воздуху? Как вы это объясните?

– Все очень просто, – ответили ученики этого мастера, – дело в том, что наш учитель действительно умеет ходить по воздуху… а еще он умеет не ходить по воздуху.

Что здесь для нас важно? Если мастер умеет ходить по воздуху, то это совсем не означает, что он будет это делать (и уж тем более не означает, что он кому-то это должен).

Вместе со свободой ходить по воздуху у него есть и свобода не ходить по воздуху, как мы и говорили выше; для него эти варианты равнозначны. Подобное безразличие защищает его от гордыни, демонстративности, зависимости от чужого мнения и прочих глупостей. Так мастер из притчи в полной мере может выбирать сам, что ему делать, и что ему не делать.

Теперь вернемся к нашему вопросу: «Зачем позволять себе что-то, чего я не хочу?». Вот именно для диалектического уравновешивания свободы делать, и не делать; быть, и не быть.

В следующем примечании мы продолжим эту тему, рассмотрим, как работает позволение на примере одиночества.